И С К У П Л Е Н И Е (Раиса КРАПП) страница 2

- Скажи теперь, откуда ты такая взялась? - спросил он, скользя взглядом по ее обнаженной груди.

Кира поспешно поправила купальник, обхватила плечи руками, чувствуя, как их сотрясает дрожь.

- Уходи... Пожалуйста... - выдавила она через силу.

И в это мгновение ей показалось, что Сережка пошевелился, и она метнулась к нему. Но Длинный перехватил ее руку повыше локтя, несильно толкнул назад.

- Да не торопись, успеешь еще. - Усмехнулся. - Не переживай за него так, ничего с ним страшного не случилось - отключили для его же пользы, а то выпросил бы больше, чем надо. Послушай, оставь его. Просто пойди сейчас со мной и никому ничего не надо объяснять, он все поймет. Он не слабый, но ты не для него. Чтобы такую девочку иметь, надо уметь защитить ее. Я бы за такую зубами рвал. - Он покосился на кровоточащий овал, усмехнулся.

Сергей глухо застонал. Кира взглядом метнулась к нему, подалась вперед, но тотчас отшатнулась, уперлась взглядом в темные, хмельные глаза. На тонком лице появилась гримаса брезгливости.

- Убери руки, пьяная дрянь! - четко выговорила она.

Глаза его сделались острыми и жесткими.

- Как тебя зовут?

- Ненавижу! - побледневшие крылья носа вздрагивали.

- Я найду тебя.

- Ты... - Кира искала слово, которое бы сказало о нем все. - Подонок. Мразь. Да пусти же!

Кира ударила его по рукам, скользнула мимо него, упала на колени перед Сергеем, бережно приподняла его голову.

- Сережа!.. Сереженька!..

Длинный присел на корточки, похлопал Сергея по щеке.

- Эй!

Сергей застонал.

- Не бойся, он в порядке. Не плачь, - сказал он, заметив, что Кирины глаза полны слез.

- Пошел вон! - полоснул по нему ненавидящий взгляд.

- Кира... - едва открыв глаза, Сергей торопливо сел, лицо его болезненно дернулось - лоб, висок были испачканы песком и кровью. - Где они?

- Уехали. Успокойся, Сереженька, все в порядке.

- Они... не обидели тебя?

- Они даже не подошли ко мне. Ты встать можешь?

- Конечно, могу.

- Ну, давай, попробуй.

Кира осторожно обмыла кровь с его лица, заклеила рассеченную бровь кусочком газеты. Когда одевались, собирали вещи, Сергей увидел у камня осколки бутылки и горлышко в стороне, переменился в лице. Но ничего не сказал, только желваки заходили на скулах. Кира сделал вид, что ничего этого не заметила.

В тот вечер она едва дождалась, когда, наконец, можно было пойти спать. Она старалась выглядеть, как обычно, но несколько раз ловила на себе внимательный взгляд мамы.

- Кирюша, ты здорова? - наконец спросила она.

- Голова немного болит.

- Дать таблетку?

- Я лучше пойду, лягу пораньше.

- Правда ничего не случилось? Ты какая-то не такая.

- Не придумывай, ма. Устала что-то и все.

- С Сережей не поругалась?

- Мамочка, о чем ты говоришь? Разве с ним можно поругаться?

- Будто ты не находишь повода обижать его.

Наконец, не надо было контролировать свое лицо и глаза. Кира торопливо забралась под одеяло. Хотя и перестала колотить ее дрожь, охватившая на пляже, но внутреннее ощущение холода осталось. Кире хотелось поскорее уснуть, чтобы не помнить ничего, но мысли с коварной услужливостью постоянно возвращали ее в прошедший день.

- Ну знаком же он мне! - прошептала Кира.

Она вызвала в памяти его холодное, высокомерное лицо и тотчас со всей остротой нахлынуло на Киру пережитое ею, ошпарило мучительной горячей волной. Она снова остро ощутила чувство беспомощности и унижения. Кира сжалась в комочек, подтянула ноги к животу, уткнулась в подушку и заплакала.

Больше она не пыталась вспомнить, откуда ей знакомо лицо Длинного, сейчас она не могла думать об этом подонке.

Уснула Кира с мокрым от слез лицом.

А через несколько дней память внезапно вытолкнула то, что хранила где-то в глубине.

Кира возвращалась с работы по веселым, шумным аллеям парка - это был ее обычный путь, так до дому было совсем близко. Воспоминания о том ужасном дне уже несколько затушевало время, и они перестали быть так непереносимо болезненными. И все же - что бы она ни делала, о чем бы ни думала, где-то на втором плане постоянно маячила недобрая память. Так и теперь - Кира думала о чем угодно, только не о подонках с пляжа, а где-то далеко, в еще неосознанной глубине, медленно выплывало: "Глеб... Глеб..." И вдруг, как молния - "Глебов же! Не Глеб, а Виталий Глебов!" Кира ясно вспомнила, откуда его лицо показалось ей знакомым.

...Около трех лет назад, летом она приехала в отпуск. Маме она показалась усталой и похудевшей, и они с отцом поставили ей условие: и думать не сметь ни о каких делах - отдыхать, для нее только солнце, море и фрукты. Кира тогда целыми днями пропадала на пляже. Вот там впервые и мелькнул перед ней Глебов.

- Посмотри скорее вон туда, - неожиданно затормошила ее подруга.

Кира подняла голову и увидела молодого мужчину. Он проходил поодаль, направляясь к шумной группе, откуда его звали и махали руками.

- Как он тебе?

- Недурен, - без особого интереса Кира скользнула по нему взглядом.

В это время позади Киры кто-то позвал: "Глебов!" Он обернулся, снял большие темные очки, и лицо его приковало Кирино внимание. Он был по-настоящему красив, из тех редких людей, на кого хочется смотреть долго и получать эстетическое удовольствие, как от произведения настоящего искусства. Все в нем было завершено именно на той грани, которая делала его совершенным. Абрис чистого лица был жесткий, без мягкости и нежности, но ощущения грубости не возникало. Может быть, - от безмятежной, почти детской улыбки, которая открывала ровные белые зубы. Темные густые волосы блестели на солнце здоровым естественным блеском. Они были длинные и собраны, стянуты сзади шнурком, но ему это шло и тоже казалось естественным, а не пижонским. В нем чувствовалась сила - играли на солнце мускулы, перекатываясь под загорелой кожей.

Кира видела его всего несколько секунд. Он уже смешался с ожидавшими его и исчез, когда подруга переспросила:

- С такой фигурой и лицом - и недурен? Слабовато.

- Кто такой?

- Денди местный. Из этих - "а у меня все схвачено, за все заплачено".

- Откуда ты о нем знаешь?

- А Славку помнишь? Брата моего двоюродного, я вас как-то знакомила. Во времена недавних дефицитов Глебов помог ему купить машину. По-моему, для него понятие дефицита никогда не существовало.

- Местный "мафиози"?

- Вот чего не знаю, про то говорить не буду. Но тип еще тот. И якшается с такой мразью...

Глебов скользнул взглядом по небольшому, уютному залу. Как обычно, свободных мест к этому часу уже почти не осталось. Притушенные светильники рассеивали неяркий свет. Что-то заставило еще раз обернуться к столику недалеко от эстрады, где в одиночестве сидел незнакомый парень. И когда тот снял дымчатые очки, Глебов узнал его.

Сергей указал очками на стул рядом.

Освободившись, Глебов подошел к его столику, сел напротив. Официант принес ему высокий стакан. Некоторое время молчали. Глебов отдыхал, потягивая тоник, откинувшись на спинку стула. Потом, не глядя на Сергея, небрежно спросил:

- Ну, звал, чего молчишь?

- Расскажи, что без меня было.

- Ничего.

- Почему разбитая бутылка валялась?

Глебов улыбнулся:

- Девочка твоя собиралась биться за свою честь.

У Сергея на скулах вспухли желваки.

- Я пришел к тебе узнать, что там было.

- Так я сказал - ничего. Предложили ей себя, она тебя предпочла. И мы тихо, мирно расстались - какая любовь без взаимности.

Помолчав, Сергей сказал:

- Я тебе не верю.

- Я тоже не верю, что она тебя предпочтет.

- Вы ее... не тронули?

Глебов недобро усмехнулся:

- Неужели пожаловалась, что не тронули?

Сергей тяжело поднял глаза.

- Я не верю, что было так, как ты говоришь. Я узнаю. Если вы ее обидели, я тебя убью.

- Не бери греха на душу - я чист, аки младенец. Извини, я на работе. Заходи еще.

Глебов встал, потом обернулся.

- Слушай, а женой твоей она не будет. Не по тебе девочка.

- Твое ли собачье дело?

Сергей бесцельно бродил по городу, не замечая ничего вокруг, на душе скребли кошки. "Кира, Кирюшка, девочка моя маленькая, как мне теперь?.. Как в глаза тебе смотреть?"

Дорого бы отдал Сергей, чтобы все происшедшее оказалось только кошмарным сном. Может и не случилось самого плохого - Глебов издевался, но не врал, Сергей это видел... Но что-то все равно было! Эта разбитая бутылка... В бессилии сжимал он кулаки, понимая, что уже ничего нельзя изменить и бесполезно терзаться...

Большой пестрый мяч подкатился к ноге. Сергей обнаружил, что сидит на скамейке в аллее парка, где Кира ходит домой из института. Меньше всего он хотел сейчас встретиться с ней. Сергей встал и побрел прочь, желая забраться в самую глушь, чтобы не было рядом ни одной живой души.

Как он радовался, что Кира возвращается домой! Хотя одновременно мучила совесть за эту радость, потому что причиной возвращения стала смерть ее отца. Но он не находил места от радости и ничего не мог с собой поделать. Она снова будет рядом! Ее можно будет видеть каждый день, говорить с ней, терпеть ее вредности и капризы, и надеяться... надеяться... Кажется, он все же дождался. Он ждал бесконечные четыре года ее института, крал у разлуки мимолетные дни приездов. Потом узнал, что после дипломирования Киру пригласили остаться в Академгородке. Об этом сообщила ему Татьяна Ивановна, мама Киры. Родители были опечалены ее выбором, но и рады за нее - для Сергея же это было крахом всех надежд. После жуткой депрессии 2000 он дал себе слово забыть ее и искренне хотел этого, пытался заслонить кем-то другим. Но ничего не получилось. Кира засела в сердце болезненной занозой, которая, казалось, уже срослась с плотью. Время не имело власти над ней, и в течение следующих трех лет она одна продолжала оставаться единственной, желанной, любимой. Он не мог заставить себя не заходить к родителям Киры, чтобы хоть побыть среди вещей, к которым она когда-то прикасалась, услышать и произнести ее имя. И каждый раз Сергей отчаянно боялся, что с ним поделятся новостью: "Кира замуж выходит".

А потом - эта неожиданная беда. Сергей встречал ее в аэропорту, помнит глаза - беспомощные какие-то, с запрятанными, но готовыми вот-вот пролиться слезами. И пронзительную нежность к ней, желание взять на себя заботы, облегчить, если это возможно, ее горе. Он и взял многое на себя. Приезжие родственники потом удивлялись: "Разве Сережа не Кирин жених? Что? Только школьный товарищ?"

Через несколько дней она сказала, что не может оставить маму одну, поэтому возвращается домой, и попросила присмотреть за мамой, пока она съездит в Новосибирск, уладит свои дела.

И тогда земля ушла у него из-под ног, радость окрылила - Кира возвращается!

И она вернулась. Вот уже несколько месяцев он рядом с ней, и в их отношениях ничего не изменилось - Сергей обожает ее, хотя она, по-прежнему, не дает ему и капли надежды. Впрочем, ему достаточно уже того, что она здесь, рядом, а не за тридевять земель, и соперника у него нет.

И вот эта холодная недотрога, принцесса - наедине с похотливыми скотами... Сергей скрипнул зубами в бессильном гневе.

Время знало свое дело - пережитое отодвигалось в даль и, размытая туманной дымкой, притуплялись боль и острота чувств.

Пришел сентябрь - с еще летней жарой, но и с легкой печалью об уходящем лете, пропахший яблоками, с горами фруктов на рыночных прилавках.

Потом пришли дни, когда яркая лазурь неба по-стариковски поблекла, поседела. Безбрежность морского простора украли затяжные дожди, развесив свои серые полотна. Теплый, сырой "помор" оборвал листья с деревьев, пестрыми ситцевыми коврами разостлал их на мокром потемневшем асфальте. Парки сделались прозрачными и пустыми, зябко торчали голые ветки, лужицы иногда по утрам похрустывали тоненькими корочками льда.

Кирина жизнь была размеренной и простой - работа, дом. Иногда друзья вытаскивали ее на какое-либо "мероприятие", но она старалась не оставлять маму одну. Хотя Татьяна Ивановна всегда только радовалась "выходам" Киры, но после смерти мужа она сильно сдала, и Кира видела, как убывает в аптечке валидол, появились новые сердечные лекарства. Мама вдруг стала панически бояться за Киру, что с ней тоже что-то случится. Стоило Кире задержаться ненадолго, и она места себе не находила, этот ее страх не поддавался рассудку. Кире хотелось побольше быть с мамой, хотелось покоя для нее, поэтому чаще она отказывалась от различных приглашений, чем принимала их.

Знакомых у нее было много. С возвращением домой возобновились старые, еще школьные связи, появились новые - по работе. Кира оказывалась желанной в любой компании. Душой их она не была, больше - "человеком в себе", не любила кружить в центре внимания, блистать остротами или необычными затеями. Впрочем... может быть, именно душой и была - не ярким, шумным лидером заводилой, а неким скрытым центром, где было спокойно, уютно, тепло. Людей неизменно тянуло к Кире. Каким-то образом в ней безошибочно угадывали особый дар сопереживания и ее часто посвящали в самое сокровенное. Кроме того, хоть Кира и не считала себя красавицей, но и далеко не дурнушкой, и умела "подать" себя.

В лаборатории Кира ближе других сошлась со Светланой. Светка была чуть старше Киры, но уже замужняя и "детная" дама. Она производила впечатление легкомысленной болтушки, у которой ничего не держится за зубами, но в действительности это была умница, всегда готовая прийти на помощь, при этом неожиданно проявляла практическую сметку и рассудительность.

Вот Светлана и вытащила Киру в ресторан праздновать свой день рождения. Кира уже прекрасно знала Максима, - Макса, Светкиного мужа, и вообще, компания оказалась хорошо знакомой. Настроение у Киры было сегодня великолепное и нравилось абсолютно все: маленький, уютный зал, где она оказалась впервые, расторопные официанты, легкое покачивание пола - один из предприимчивых сограждан купил списанное судно и возродил его под именем "У Сильвера" в качестве модного ресторанчика. Кира знала, что сегодня она прекрасно выглядит, и нравилась сама себе. Впрочем, не только себе - взгляды мужчин задерживались на ней, а молодой кавказец, что сидел в одиночестве через столик от них, послал ей улыбку, полную восхищения.

<<назад || продолжение>>

Статья была опубликована на персональном сайте автора Раисы КРАПП

На нашем сервере публикуется с любезного разрешения автора. Все права защищены.