И С К У П Л Е Н И Е (Раиса КРАПП) страница 21

Виталий и Кира поднялись на самую верхнюю палубу и махали оттуда толпе своих провожающих.

Маленький буксировщик гудком сообщил, что длинная дорога началась, и ему отозвались долгие сигналы вереницы машин, на которых приехали гости Киры и Виталия, теперь - супругов Глебовых. Ширилась полоска темной, в электрических бликах воды, сумерки туманили лица, и Кира торопилась еще раз посмотреть на них, увезти с собой тепло их глаз. Мама, Светлана с Максимом, Клавдия Львовна... Незнакомые... О, тетя Полина! И Антон... А это - Иван? Да, тот симпатичный официант, их гость №1! Удалялся от пристани залитый светом теплоход, сумерки размывали черты лиц, делали их неузнаваемыми. Но Кира знала, что оттуда, от незнакомых и знакомых ей людей льется на них свет доброты, пожеланий счастья и любви.

Виталий обнял Киру за плечи, прижал к себе. Ветер трепал воздушное платье и фату и казалось, что Виталий удерживает в руках трепетное белое пламя - разожми руки, и ветер с легкостью подхватит его, закружит и унесет.

Они долго оставались там. Уже расплылся в фиолетовой дымке берег, и город превратился в огромную стаю светлячков. Виталий снял пиджак, укрыл им плечи Киры, и не разнял рук, медленно наклонился к ее губам, нежно и долго поцеловал. Кире показалось, что палуба закружилась легко и поплыла из-под ног... Пусть кружится, пусть плывет куда угодно... только были бы с нею его сильные, надежные руки, куда угодно... в его крепких объятиях. И Кира теснее прижалась к нему, обняла за плечи, зарылась пальцами в густые волосы. Новое, неведомое, но властное чувство пробуждалось в ней. Его будили губы Виталия, которые становились все более настойчивыми и требовательными - прежде он не целовал ее так... И Кира хотела, чтобы он прижал ее еще сильнее, чтобы еще теснее ощутить его мускулистую грудь сквозь тонкое полотно рубашки. Вплотную к ней подступило нечто неиспытанное ею.

В жизни Киры до сих пор не было мужчины. В тот период, когда девчонки из любопытства делают глупости, рядом с ней был Сергей - заботливый, внимательный, осторожно-бережный. Его любовь и вправду сберегла ее. Потом на смену периоду безрассудного любопытства пришли времена студенчества. Девчонки ненормально-часто обсуждали тему траханья. Кире обсуждать было нечего, и она выглядела белой вороной, вернее ощущала себя такой, какой-то ущербной, что ли? Это было довольно неприятно, и в какой-то степени она была готова к тому, чтобы приобрести нужный опыт, но все же сильнее оказалась мысль: "Сделать это лишь для того, чтобы не отличаться ничем? Да я сама себя презирать буду..." Если бы кто-то сказал Кире, что у нее сильный характер, она бы засмеялась: "Это у меня?" Но чтобы иметь смелость быть не как все, нужен сильный характер, и он у нее был.

Благополучно миновав детское любопытство, когда познают огонь, обжигаясь об него, а позже - психологический прессинг окружения, Кира повзрослела и поумнела. Когда складывалась более-менее интимная ситуация, и ей надо было решать, Кира думала: "Этот мужчина не нравится мне настолько, чтобы мне захотелось лечь с ним в постель. А сделать это в угоду ему, потому что ему так хочется - с какой стати?" Кто-то ей нравился больше, кто-то меньше, но сердце молчало. Пока не пересеклись в одной точке ее дорога с дорогой Глебова. Теперь Кира сама хотела отдать себя ему. И не было места никаким сомнениям и страхам. Она без тревоги, без оглядки шла навстречу неведомому и все, что от нее требовалось - безропотно уступать его бережным рукам. Она хотела этого...

- Кира... - его дыхание опалило ей шею.

- Знаешь, чего я хочу больше всего на свете? - прошептала она. - Покажи мне нашу каюту...

Она проснулась и лежала, не открывая глаза. Мягко покачивало. Из приоткрытого иллюминатора тянуло свежестью, и слышались пронзительные крики чаек. Виталий ночью открыл его, когда им стало жарко.

На эти мысли тело отозвалось сладко-томительным воспоминанием, и губы тронула улыбка. Она лежала, и улыбалась своим мыслям, пока рядом не послышался короткий шорох, и горячие губы прикоснулись к ее векам.

- Ты не спишь? - потянулась Кира к Виталию.

- Я давно смотрю на тебя, у тебя новая улыбка. Как у Моны Лизы, как будто ты знаешь тайну.

Кира глубоко вздохнула и улыбнулась. Да, она знала тайну. И заключалась она в том, что Кира не просто стала женщиной, она ощутила себя ею - любимой, желанной, соблазнительной, притягательной... Теперь она знала, как любит ее Виталий, что она для него. И это знание давало ей чувство восхитительной окрыленности. Жила ли на свете девушка, которая не думала бы о первой ночи с мужчиной? Это волнует, пугает, тревожит. И Кира тоже и думала, и слышала, и читала, и, кажется, знала об этом все, поэтому не рассчитывала ни на что особенное. Крепко помнила вычитанную фразу: "Только в кино первая ночь приносит огромное удовлетворение". Кто писал? Мужчина? В таком случае он эгоист и дикарь. Или женщина? Тогда она несчастна. А, может быть, это ей, Кире так повезло, потому что Виталий - особенный. Его дыхание, прикосновение, взгляд, вздох были проникнуты любовью, трогательной заботой и нежностью. Кира купалась в энергии этой любви, как в ласковых солнечных лучах. Да как же прежде она думала, что счастлива? Ведь те знаки любви были ничем по сравнению с тем, что дал он ей теперь...

Как долго она, глупая, противилась своему счастью, отталкивала, гнала прочь... Теперь Кира недоумевала - как удалось ей так бесконечно долго удерживать его на расстоянии? И он - умный, красивый, чья-то мечта и бессонница, был так терпелив с нею, послушен. Как мучительно долго он пробивался к ней сквозь оскорбления, насмешку, презрение. Да что же он увидел в ней, если принял все как должное, не отказался от нее, прошел весь путь до сегодняшнего дня. А она - глупая, слепая, мучила его и себя, не могла, отчаянно боялась признать любовь в своем душевном трепете...

- "И ласки суля, как подати, о, как вы жестоко медлите!" - прошептала Кира запавшие ей в сердце слова романса, того, что пел он для нее, когда она заявилась с Вартаном, и ласково провела рукой по его щеке, по волосам.

- Что?

- Я люблю тебя, - улыбнулась Кира. - Ты удивительный, замечательный, любимый мой... Знаешь, я буду тебе самой послушной женой.

- А знаешь, куда ведет дорога из благих намерений?

- Правда-правда!

- Тогда я постараюсь не быть тираном.

Он подсунул руку ей под плечи, привлек к себе. Кира положила голову ему на грудь и услышала стук сердца. Рука Виталия медленно скользила по Кириной обнаженной спине, другая ласкала шею, волосы. Теплая, расслабляющая волна разлилась по ее телу, нежно толкнулась в сердце. Она услышала, как громче и чаще забилось сердце Виталия, дыхание стало неровным... И в ответ на его желание Кире захотелось снова почувствовать над собой власть его сильного прекрасного тела, слиться с любимым и снова ощутить, что он ее, только ее и ничей больше.

Кира почувствовала, как приятная прохлада остужает тело, наполненной негой.

- Неужели от этого еще и дети бывают? - вдруг спросила она. - Вот здорово!

Виталий громко расхохотался. Он смеялся так, что на глазах выступили слезы. Глядя на него, начала смеяться и Кира. Потом они лежали, утирали слезы и вздрагивали от новых приступов смеха.

- Ты - мое чудо, - успокаиваясь, проговорил Виталий.

Опершись на локоть, Кира рассматривала мужа. Тонкие прохладные пальцы гладили темные брови, запутывались в волосах, пробегали по резко очерченным упрямым губам, по плечам...

- Как щедро тебя Бог одарил, - проговорила она.

- Он знал, кому этот подарок достанется.

- Да, ты - подарок судьбы, - она прикоснулась губами к немного колючему, красивому, сильному подбородку.

- Тебя не смущает, что я настолько старше тебя?

Кира закрыла глаза, вздохнула счастливо:

- Это замечательно!

- Ну и прекрасно. А тебе пора кое-что узнать обо мне, милая женушка. Ты пыталась подобраться к моей тайне, но не там двери искала.

- К тайне? Глебов, не пугай меня.

- А может быть что-то, отчего ты захочешь бросить меня?

Кира посмотрела пристально и серьезно, проговорила:

- Наверно, нет... За тобой я теперь, хоть в тюрьму... только чтобы вместе.

- Не пугай себя так. Моя тайна тебе понравится.

- Тогда говори скорее.

- Дело в том, что ты вышла замуж за очень богатого человека.

Кира нахмурилась.

- Н... так я и догадывалась. Я видела, как ты соришь деньгами.

- Ни о чем ты не догадывалась. Я по-настоящему богат. Даже не могу сейчас точно сказать, что я имею. Но состояния наших скороспелых нуворишей по сравнению с моим - забавные пустячки.

- Ой, Глебов, - оторопело сказала Кира, - ты что такое говоришь?

Она села, завернулась в простыню.

- Ты повразумительнее можешь?

- Тогда по порядку. - Виталий закинул руку за голову. - Я - единственный потомок очень древнего и богатого дворянского рода. В этом я, разумеется, не исключение, таких "дворян" сейчас много, даже какие-то собрания дворянские возобновляют. А что у меня исключительного, так это мой дед. Благодаря ему состояние наше осталось нетронутым, еще и увеличилось.

- Как?..

- Их два брата было, дед - старший, я говорил. Бог умом его не обидел, и когда страна забродила, он верно понял, какое пиво здесь заваривается. Братья успели свернуть все дела здесь и перебросить капитал за границу. Управляющим был их старый друг, и ему предложили эмигрировать, чтобы продолжать вести там дела. Для себя эмиграцию они не признавали. Дед был офицером, и еще что-то значили понятия - Родина, присяга, честь... Наверно, позже они пожалели, что остались. Россия их убила. А состояние ничего, жило, росло. Накапливались проценты по вкладам, шел оборот капитала. Политэкономии тебя в институте учили, должна помнить, что деньги к деньгам липнут. Причем расходов, практически, не было. И лежали завещания. Все, что смог отец, так это пару раз встретиться с управляющим, он приезжал сюда в качестве туриста. Это уже сын того, дело наше "по наследству" принял. Ну, а мне - повезло, время изменилось. Теперь у нас с тобой есть свой дом в Швейцарии, и сейчас там готовятся к нашему приезду.

- А как?.. Разве нас отпустят?

- Кира, - Виталий отвел за спину ее рассыпанные по плечам волосы, - ты скоро привыкнешь, что мы - очень богатые люди, а это дает независимость.

- Ой, да я вообще не это хотела сказать! - Кира покачала головой и проговорила ошарашено. - Обалдеть! Я этого не переживу!

Виталий лежа обнял ее, притянул к себе. Она уткнулась ему в шею, прошептала:

- Глебов, Глебов, кто ты?

- Твой муж. И больше никаких секретов у меня нет.

Кира подняла голову.

- Почему ты раньше не сказал?

- Боялся. У тебя же куча комплексов. Может, ты из принципа не пошла бы за миллиардера, как бывшая комсомолка.

- Неужели я не сплю и все это наяву? За что мне это? Так не бывает. Это только в сказках Золушка просыпается принцессой, - Кира откинулась на подушку.

- Значит, бывает, малыш, - Виталий наклонился над ней, поцеловал в плечо.

Он взял в ладони ее лицо, прикоснулся губами к векам и, когда Кира открыла глаза, Виталий увидел, что они стали другими - какой-то болезненный вопрос стоял в них.

- Что, маленький мой? Что случилось?

Она попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась.

- Говори же. Я еще не умею читать твои мысли, поэтому скажи, о чем ты подумала? Я разрешу все твои сомнения, любовь моя.

- Нет... ничего, я не хочу...

Глебов взял ее за плечи, заставил поднять глаза.

- Нет, так не годится. Недоговоренности между нами не будет. Я не хочу, чтобы у тебя на сердце осталось хоть крохотное пятнышко. - Он обнял ее, положил теплую ладонь на затылок, прижал ее голову к своему плечу. - Ну, малыш?

Помедлив, она заговорила в теплый, пропитанный им сумрак, заговорила неловко, прерывающимся голосом:

- Ты удивительный... Ты... Таких вообще не бывает... Но скажи мне... - ей пришлось что-то преодолеть в себе, и она совсем тихо выдохнула ему в шею, - почему в тот день ты был таким... другим? Ты не сердись... Я и говорить не хотела...

Кира почувствовала, как поднялась и медленно опустилась грудь Виталия - он сдержал выдох, проговорил:

- Ну что ты, маленькая...

Помолчал, лаская ее волосы, зарываясь в них пальцами. Потом отстранил Киру, заглянул ей в глаза, провел пальцем по щеке.

- Может быть, я смогу объяснить. Не знаю... Ты помнишь, я рано остался один. Отца я страшн о любил. А мама... - это вообще необыкновенная женщина была. Я тебе еще расскажу о них. И внезапно их не стало. Только час назад мы были все вместе, говорили о каких-то ненужных пустяках, и вдруг мне говорят, что их нет, совсем... и больше никогда... Это было страшно. Страшно принять, согласиться... И остались мы вдвоем с Клавдией. Я ей очень многим обязан. Она сумела дать мне настоящее, "дворянское" образование. И пою я только благодаря ей, рисую, языки знаю. Но это все потом. А с кладбища Клавдия предложила поехать к ней и остаться жить. Я не захотел... не смог. С ней рядом мне еще хуже казалось. Я видел, как она страдает и старается этого не показывать. Мне еще и за нее больно было. Легче становилось, когда оставался один - не надо было думать, какое у тебя выражение лица, плакать, если хочется. И я вернулся домой. Теперь понимаю - эгоистом был, оставляя ее одну, в одиночестве. Ведь у нее не было убежища, какое я себе нашел. Когда одиночество становилось настолько жутким, что квартира казалась мертвецкой, я уходил на улицу. А возраст был как раз тот, когда в стаи сбиваются. Стаю боятся, сторонятся - это дает ощущение собственной значимости и силы. А я - лидер, вожак стаи - потому что гитара, песни, деньги к тому же. Дед как-то исхитрился и здесь кое-что оставить, поэтому в средствах существования мы нужды не испытывали. Льстило все это, разумеется: авторитет, власть, вершитель суда и расправы. Научился пить - понравилось, потому что забывался, мысли переставали досаждать. Так год, другой, третий - и не осознаешь, что попал в страшную трясину, что еще немного и уже не выберешься. Просто так уйти, порвать все связи уже невозможно. Нужен крепкий подзатыльник, чтобы вылететь из этого болота. Для меня такой оплеухой стала ты. Только отмываться долго пришлось от того дерьма, - усмехнулся Виталий. - В свою пользу могу только сказать - ни разу наркоты не пробовал и насильником не стал...

Он глубоко вздохнул.

- Еще рассказывать? Про тот день?

- Не надо, - прошептала Кира, обвила его руками, ткнулась в шею. - Я люблю тебя.

В ее голосе Виталий услышал слезы.

В первом же порту, куда зашел теплоход по программе турне, их встречали. Едва пассажиры спустились по трапу, к Виталию подошел мужчина. Немолодой, по-европейски подтянутый и оттого казавшийся моложе своего возраста.

Крепко пожал Виталию руку, заговорил по-русски с едва заметным акцентом.

- С прибытием, господин Глебов. Поздравляю вас с бракосочетанием. Госпожа Глебова, - он поклонился Кире. - Рад познакомиться с вами. Примите мои поздравления.

- Кира, это господин Рудин, наш управляющий. Я говорил тебе о нем.

- Очень приятно, господин Рудин. Муж, в самом деле, говорил мне о вас много хорошего.

Киру изумляла великолепная естественность Виталия, как будто к нему иначе, как "господин Глебов" никогда и не обращались. Или это в генах? Сама она совершенно не понимала, как должна держаться.

- Господин Глебов, - говорил между тем Рудин, - я сделал все, о чем вы просили. Все формальности улажены. Вот ваши временные визы - ваша и вашей очаровательной супруги.

- Были проблемы?

<<назад || продолжение>>

Статья была опубликована на персональном сайте автора Раисы КРАПП

На нашем сервере публикуется с любезного разрешения автора. Все права защищены.