И С К У П Л Е Н И Е (Раиса КРАПП) страница 27

- Ох, доля наша женская. И что надо мужикам? Умница, красавица, жил бы, да Бога за жену благодарил. Но Кира, неужели вот это и есть ваш муж?

- Нет, этого я даже не знаю.

- Так отчего думаете, что он от мужа?

- Его фамилию назвал. Каким-то чудом он не знает, что я не взяла фамилию мужа.

В коридоре Кире стало плохо - закружилась голова, в глазах потемнело, во рту появился неприятный сладковатый привкус. Она прислонилась к стене, подождала, пока пройдет дурнота.

"Виталий ее ищет. Слава Богу, что она сумела устроиться в общежитие, которое никакого отношения к заводу не имеет. И с пропиской умудрилась протянуть... Впрочем, едва ли все это помогло, если бы приехал Глебов, сам. У него бы все получилось. И все же - плохо, что он догадался об этом городе, очень плохо. Значит, она должна уезжать отсюда".

Кира почувствовала, что сейчас она не имеет сил для этого, ей нужна была передышка.

Она едва дождалась конца рабочего дня, чувствуя себя совершенно больной. Когда ехала в автобусе, кто-то сказал рядом:

- Эй, тут девушке плохо! Ну-ка, пропустите к окну, откройте ей.

Киру пропихнули к окну. Холодный ветер ударил в лицо, растрепал волосы, она жадно глотала его. Ветер выжимал слезы.

Кира вошла в свою комнату, как в убежище. Закрыла двери на ключ, прилегла на кровать. Морозило. Она поджала ноги, натянула на плечи покрывало. В забытье приплыли чьи-то смутные образы - полусон, полуявь. Дребезжало стекло в раме под напором ветра, пригоршни дождя бросало в окно. Ветер срывал последние листья, и оголившиеся ветки яростно секли воздух. Из комнаты быстро уходило тепло и Кире казалось, что это из нее самой уходит жизнь, и негде, не у кого взять новые силы, чтобы жить дальше. "Наверное, Вартану так же плохо было, когда он ко мне пришел", - явилась непрошено мысль, и Кира прижала кулаки к лицу, готовая убить себя за эту дурацкую, никчемную жалость к человеку, которого она должна ненавидеть.

Она встала и поставила кассету в магнитофон. Это было единственное, что она забрала у Глебова - кассеты. До сих пор она не прикоснулась к ним, боялась услышать его голос... Сегодня Кира хотела, чтобы он говорил с ней.

Ох, как больно защемило сердце, не вздохнуть. Кира тихо вернулась на кровать, забилась под одеяло.

Обычные песни, шлягеры... Сам он, чаще всего, был о них не очень высокого мнения, и Кира сердилась, когда он с иронией объяснял ей их недостатки. Он пел их, этого было достаточно, что бы они стали ее любимыми. Просто песни... Так она их всегда и воспринимала. Только не в этот раз.

Слова занозами входили в сердце, мелодия, а более того - голос, сплетались в причудливую вязь силков, и Кира попалась в них: она не сумела отделить голоса от слов, и песня превратилась в песню-плач, песню-жалобу ее любимого.

- ... в спящем городе, ветер бьется черной птицей, одиноко мне и холодно...

...и мне холодно, любимый мой, в мою комнату рвется ветер, черный ветер, что разметал нас...

... больно, как больно! - вторило бедное Кирино сердце, исходило криком, как кровью.

Она забыла, что совершенно чужой человек придумал эти слова, он знать не знал Киру с ее бедой. Все это было не важно - сегодня эти слова говорил ей Виталий. Сегодня она отреклась от него. Ни молча, ни в душе. Она сказала о нем - был. В представлении той женщины Глебов остался гадким, глупым, недобрым... И Кира оставила его таким, не опровергла, отреклась...

- ...Говори ты мне... говори... что ж, я выслушаю тебя... но прощения - не проси, не смогу простить тебя... - сильный голос врывался в нее, шепот проникал в самые потаенные уголки души и упрекал, и сам страдал. - Говоришь ты мне, говоришь, что я тоже был не прав... Что ответить тебе, малыш? Ты права... но я тоже - прав...

С трудом дотянувшись до шнура, Кира выдернула его из розетки - голос Виталия оборвался... Кира съежилась под одеялом. Кажется, слез у нее больше не осталось. Она выплакала их на площадке последнего этажа Светкиного дома. Потом горе затвердело, запеклось, как каменная корка на лаве, и плакать она больше не могла. Но от этого стало только тяжелее, потому что вся безысходная горечь оставалась в ней, копилась чудовищным грузом, пригибала к земле. Теперь она плакала только во сне.

Иногда Кира думала, что так хорошо было бы лишиться рассудка и ничего не помнить.

Утром она с трудом поднялась с постели. Она не понимала, что с ней. Все тело, как избитое. Стоило чуть повернуть голову, и обносило тошнотворной дурнотой, темнело в глазах. Кира медленно натягивала пальто и вдруг обмерла от пришедшей в голову мысли: нельзя ей сегодня на работу! Чего проще, прийти тому парню пораньше и постоять у проходной - там его никто не минует. Кира опустилась на кровать. Очень кстати это недомогание, она останется дома и вызовет врача. Стыдно болеть, едва устроившись на работу... но, в конце концов, она здесь для того, чтобы скрыться от Виталия.

Дверь в квартиру Славского была приоткрыта, и едва Глебов вышел из лифта, на площадке появился Антон.

- Ну, наконец-то, хоть одна живая душа, - удовлетворенно проговорил он. - Вы куда подевались, соседи?

Глебов крепко пожал протянутую руку и с тоской подумал о том, что сейчас ему предстоит. Антон был веселый, оживленный, такой искренней была его радость! А Виталий знал, что через минуту от этого и следа не останется.

- Ты куда семью дел? Алешка где? Кира?

"Сказать, что отдыхать отправил?"

- Проходи.

- Соскучился по вас, Глебовы, спасу нет!

- Вроде уж давно отпуск твой закончился.

- Я его продлил. Там дел - прорва, а когда еще выберешься теперь? Вот и решил все их переделать.

Выгоревшие, как лен волосы, были резким контрастом загорелому лицу.

- Ты будто с курорта.

- Ох, и здорово в деревне! Курорта не надо. Ягоды, овощи с грядки, огурцы в пупырышках. Ты хоть помнишь, что на огурцах пупырышки бывают? Слушай, я уже три раза спросил, где Кира с Лешкой?

- Алеша у бабушки.

- А Кира?

- Уехала Кира.

- Без вас ? Куда это? - все еще как-то весело удивился Антон.

- Не знаю.

И тишина звенит натянутыми, как струны, секундами. И вместо радостного оживления - растерянное предчувствие беды.

- Что случилось?

- Мы... поссорились. Кира уехала неизвестно куда. Сейчас я пытаюсь ее найти.

- Что ты ей сделал? - в глазах Славского мелькнула неприязнь.

- Хочешь, чтобы я начал трясти перед тобой наше грязное белье?

Антон отвернулся, не глядя на Виталия, спросил:

- Ты виноват?

- Да.

Славский обжег его взглядом, сжал губы, только крылья носа дрогнули. Помедлив, спросил:

- Когда она уехала?

- Ее нет второй месяц.

Это сразило Антона. Было еще что-то легковесное, пустячное за словами - поссорились, уехала... Ну, уехала на три дня к родственникам... Второй месяц - за этим стояло что-то, что не умещалось в сознании Антона. Что должно было случиться, чтобы Кира оставила сына, Виталия? Что он мог сделать такое? Что бы ни сделал, Алешу она не оставила бы... А если... не он? Как-то он согласился... с готовностью...

- Кира не могла сделать ничего плохого.

Глебов вздохнул, подошел к окну, оперся на него руками.

- Она не сделала ничего плохого, - опустил голову, глухо добавил: - Она совсем уехала, Антон. Кира не хотела, чтобы я вернул ее. Я второй месяц ищу, и все впустую.

- Мы найдем ее, - тихо проговорил Антон.

Около двух недель Светлана была связной. Виталий почти все это время был в разъездах, но вечером неизменно раздавался длинный требовательный звонок, и Светлана повторяла неизменную фразу: "Результата нет". Неизвестный информатор был предельно краток. Но последний разговор с ним получился неожиданно длинным.

- Барышня, Глебов не вернулся?

- Нет.

- Значит, придется тебе взять на себя труд огорчить его. Пустышку тянули. А у него как?

- Было бы удачно, так наверно сообщил бы, чтоб "пустышку не тянули".

- Весьма логично. Чего-то он не додумал. Ну, передай, пусть о расчете побеспокоится.

- Какой расчет? За что?

- За хлопоты.

- Ни фига себе! - хамовато возмутилась Светка. - Ничего, может, и не делали, а расчет подавай! Нет результата - нет и платы.

- Пусть пока фрукты готовит, а там разберемся.

- Ты что, больной? Он же не в Средней Азии живет!

В трубке послышался смех.

- А ты бойкая барышня. Ты что, любовница Глебова?

- Дурак, - оскорбилась Светка. - Подруга я...

- Да это вроде одно и то же. Правда, звучит поблагороднее, но кому как нравится...

- Жены его подруга!

- А-а, в таком случае, извини. Ну, так нам стоит тогда познакомиться, как ты думаешь?

- Щас, бегу и падаю. Чего это разговорился сегодня? Я думала, с автоматом разговариваю.

- Что ты, я нормальный мужик. И может, мы созданы друг для друга? Давай, проверим.

- Обойдусь. У меня, между прочим, муж есть.

- Что это мне одни пустые хлопоты выпадают?

- А ты кто, приятель Глебова? Ты кто такой?

- Покров мрачной тайны на моем имени.

- Ну и сиди себе там, под покровом.

- Э-э, постой, запиши-ка новый телефон для Глебова, пусть позвонит. Пишешь?

Света чиркнула в блокноте.

- Все? Кого пригласить?

- Креза, любознательная барышня, Креза пригласить. Ты полагаешь, Глебов не знает, кому должен звонить? - Он хмыкнул, пошел сигнал отбоя.

У Светки трубка выскользнула из руки и грохнулась о стол. Света подхватила ее, почему-то аккуратно протерла и положила на аппарат. Потом упала в кресло и ошарашено проговорила:

- Ой, мамочки!

Вечером, как обычно, позвонил Виталий.

- Света, что нового?

- Звонил тебе этот... Сказал - пустышку тянули.

- Вот как, - упавшим голосом проговорил Виталий.

- Виталь, он телефон тебе оставил, о расчете говорил.

- Это потом. Устал я что-то.

- Ты когда приедешь?

- Я из дома звоню.

Тут до Светланы дошло, что звонок был не междугородним.

- Ты вернулся!? Вот здорово! Приезжай к нам завтра, а? Мне что-то сказать тебе надо.

- О Кире?

- Да нет, не то...

- Хорошо, я приеду.

Дверь Виталию открыл Максим, крепко пожал руку, позвал:

- Свет, это Виталий.

Светка выбежала из кухни.

- Ох, Виталя, хорошо, что ты вернулся!

- Что еще случилось? - нахмурился Глебов.

- Она со вчерашнего вечера на себя не похожа, - проходя в зал, сообщил Максим. - И молчит, главное, как партизанка.

- Виталий, этот твой приятель, - Света кивнула на телефон. - Он кто?

- Знакомый. А в чем дело?

- Крез твой знакомый, да?

- Он тебе представился? - удивился Виталий. - Ну, Крез, ну и что?

- Слушай, я ему нагрубила тут... Он ничего?

- Ты? Нагрубила? За что же он в немилость попал?

- Да ну... Может, палец о палец не ударил, а о расчете речь заводит. Да еще фруктами. Что за ерунда. Ну, я и отругала... Я же не знала, что он - Крез!

- Ну, молодчина! - рассмеялся Виталий. - Светик, ты - прелесть!

- Ага... Я же боюсь теперь.

<<назад || продолжение>>

Статья была опубликована на персональном сайте автора Раисы КРАПП

На нашем сервере публикуется с любезного разрешения автора. Все права защищены.